Мое понимание стихотворения В. Брюсова «Конь Блед»

Показался с поворота всадник огнеликий,

Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.

Читая стихотворение В. Брюсова «Конь Блед» (1904 год), окунаешься в атмосферу чего-то таинственного.

«И се конь блед и сидящий на нем, имя ему Смерть» - такой эпиграф избрал В. Брюсов. Эта строчка взята поэтом из «Апокалипсиса», откровения апостола Иоанна Богослова. Согласно «Апокалипсису», на землю явятся четыре вестника смерти, один из них будет конь Блед…

Стихотворение в композиционном отношении состоит из четырех частей. Первые двенадцать строк стихотворения представляют собой описание города. Тягостная, неприятная атмосфера царит на его улицах: в этом бесконечном потоке «омнибусов», «кебов», «автомобилей», огромных тридцатиэтажных небоскребов человек перестает быть человеком. Он превращается лишь в составляющую часть (жалкую, никчемную частицу) «яростного людского потока». Брюсов даже не применяет к ним определения «человек», он называет их «существами». Да и весь подбор лексических средств подчинен одной задаче поэта – продемонстрировать безрадостную атмосферу: «людской поток у него «яростный», «высота тридцатиэтажных этажей» - «страшная», существа (то есть люди) – «опьяневшие», они «пьяны городом». Более того, все происходящее на городских улицах для поэта, – «буря», «адский шепот». Очень неприятны звуки: «выкрики», «щелканье бичей».

Я думаю, безрадостный городской пейзаж – это аллегория. Автор стихотворения имеет в виду человечество. Оно опьянено своей свободой, воздвигает огромные небоскребы, воплощает (созданием средств передвижения – «омнибусов», «кебов», «автомобилей») мечту о ковре-самолете и сапогах – скороходах, но забывает о … душе. Им, снующим по улицам «существам», кажется, что они свободны в этом сверкающем огнями мегаполисе.

Но так ли это? Нет. Люди закованы в невидимые цепи, создаваемые обществом, его устоями, принципами. Эти люди забыли; есть что-то превыше шикарного, облитого огнями города, превыше материальных благ – душа, богатый внутренний мир.

Но вот течение этой жизни нарушает «топот», такой громкий, заглушающий «гулы, говор, грохоты карет». «Людской поток» у Брюсова настолько несимпатичный, отталкивающий, что появление коня и всадника, так испугавшее всех, меня не испугало, я не восприняла его как угрозу. Напротив, есть в коне и его «огнеликом всаднике» какая-то притягательная сила, что-то величественное, гордое. Все на городских улицах настолько приземленное, конь же «летел стремительно», а у восседающего на коне «огненного всадника» был в руках «свиток».

Брюсов умело использует прием аллитерации. Звук «р» («буря», «рок», «яростный», «выкрики», «рокот») создает неприятную обстановку. Звук «г», ворвавшийся в стихотворение с появлением таинственного коня, как бы заглушает мирские звуки, созданные суетой. Топот ворвался, «заглушая гулы, говор, грохоты карет».

Нелепой и даже страшной показалась мне реакция людей на коня. «Горе! С нами бог!» - вскрикнули они. «Горе» и «бог» - взаимоисключающие понятия. Наверное, очень грешны эти «существа», слишком хорошо они сами осознают свою греховность, раз так боятся божьей кары. Люди в ужасе…

Да, конь – вестник неминуемой смерти, но не сама Смерть. Конь Блед и его величественный всадник – предупреждение человечеству. Бог словно призывает людей задуматься о своей жизни, своей душе. Ведь люди давно не наблюдают за временем, их жизнь проходит впустую.

Автор стихотворения воспроизвел ситуацию, на первый взгляд, парадоксальную: лишь людям, которых в обществе считают «падшими», дано понять смысл этого послания Бога. «Только женщина», пришедшая на улицы «для сбыта красоты своей», «в восторге бросилась к коню» и стала, плача, целовать «лошадиные копыта»:

Да еще безумный, убежавший из больницы,

Выскочил, растерзанный, пронзительно крича:

«Люди! Вы ль не узнаете божией десницы!

Сгибнет четверть вас – от мора, глада и меча!

Проститутка и сумасшедший оказываются людьми, которые проявляют большую чуткость, близость Богу, чем все эти «правильные люди», снующие по городским улицам.

Кольцевая композиция стихотворения позволяет сделать (на мой взгляд) грустный вывод. Прибытие божьего посланника на землю, в огромный мегаполис, не затронуло душ людей, не заставило их, как это ни печально, задуматься о времени, о своем предназначении, жизни, смерти. Все стало как раньше, как в начале стихотворения:

Мчались омнибусы, кебы и автомобили,

Был неисчерпаем яростный людской поток.

Кратким был миг «восторга и ужаса» перед посланником… Люди ничего не пожелали изменить в своей жизни. Страшно то, что люди эти забыли о Боге, а ведь Бог – это совесть, красота души и человечность.